K
otiin karkotettavaksi-tutkimushankkeessa tutkitaan Suomeen jatkosodan aikana siirrettyjen inkeriläisten palauttamista Neuvostoliittoon sodan päätyttyä. Tutkimushanke on Suomen Akatemian rahoittama ja se toteutetaan vuosina 2007-2009 Kansallisarkistossa. Tutkimuksen keskeisenä tavoitteena on muodostaa kokonaiskuva inkeriläisten siirtolaisten vaiheista Suomessa ja Neuvostoliitossa vuosina 1944-1955. Tutkimus täydentää Kansallisarkiston vuonna 2004 perustettua Suomi, sotavangit ja ihmisluovutukset 1939-1955 -tutkimushanketta, jonka puitteissa tutkitaan muun muassa Suomen armeijaan liittyneiden inkeriläisten sotilaiden luovuttamista Neuvostoliittoon.

Inkeriläisiä palaajia kohtasi Viipurissa joulukuussa 1944 juhlallinen vastaanotto, johon kuului mm. neuvostoarmeijan torvisoittokunta.

Valokuvasarja kotisivulla on Venäjän elo- ja valokuvan valtionarkistosta Krasnogoriskissa (RGAKFD), elokuvasta Paluu kotimaahan. Suomen arkistoista ei ole löytynyt yhtäkään inkeriläisten siirtolaisten paluuta esittävää valokuvaa.

http://www.narc.fi/Arkistolaitos/inkeri … rtolaiset/

Teksti Leena Niemi
SIIRTOLAISET

Monet Karjalan evakot palasivat jatkosodan valloitusten jälkeen takaisin kotiseudulleen. Tampereen asemalta evakot lähtivät tavaroineen. Vuonna -44 he joutuivat taas lähtemään pakoon. Kuva Veikko Kanninen, Tampereen sotaveteraanipiirin kokoelma.

Talvisodan jälkeen Tampereella oli sekä Itä-Karjalasta tulleita että inkeriläisiä pakolaisia. Ensinmainittuja tilastoitiin vuoden 1941 alussa 7 431 henkeä, mikä oli noin 10 % kaupungin asukasmäärästä.

Inkeriläisten muutosta sopivat Suomi ja Saksa hallitustasolla. Saksalaiset olivat aloittaneet väestösiirrot valloittamillaan alueilla pian alettuaan sotia. Osa siirretyistä asukkaista joutui työhön Saksan sotateollisuuteen ja osa asutettiin uudelleen. Suomalaisten keskuudessa tunnettiin myötätuntoa inkeriläisiä kohtaan, ja myös Tampereelle perustettiin väestöleiri heitä varten. Ensimmäinen inkeriläisryhmä saapui 24. päivänä huhtikuuta -43. Tulijat majoitettiin kansakouluihin, Tahmelan työväentalolle ja Varalan liikuntaopistolle. Majapaikoistaan käsin asukkaat kävivät töissä lähiseudun maanviljelystiloilla tai kaupungin teollisuuslaitoksissa. Samanaikaisesti heille etsittiin vakituiset kotipaikat. Leiritoiminta Tampereella kesti 4 kuukautta, jonka aikana sijoitettiin yli 2 000 inkeriläistä. Suurin osa heistä oli tottunut tekemään maanviljelystöitä, ja jatkoi Tampereelta muualle Suomeen. Osa palasi myöhemmin naapurikunnista takaisin kaupunkiin. Vuoden -44 marraskuussa Tampereella oli yli 700 inkeriläisasukasta. Suuri osa heistä kävi töissä Valmetilla tai Tampellassa. Lapset kävivät kaupungin kouluja. Heistä moni joutui rauhanteon jälkeen lähtemään Neuvostoliittoon. Kaupunkiin onnistui kuitenkin jäämään noin viisikymmentä aikuista lapsineen.

Vuoden -47 syyskuussa tilastoitiin kaupungissa 9 342 siirtolaista luovutetuilta alueilta. Heidän keskuudessaan oli naisememmistö kuten kanta-asukkaissakin. He tulivat melkein kaikki teollisuusalueilta ja asutuskeskuksista. Viipurilaisia oli eniten, noin 4 700. Neljäkymmentäluvun väestölisäyksestä siirtoväen osuus oli noin 35 %. Hämeen läänin kunnista Tampereelle saapui absoluuttisesti mitaten pakolaisia toiseksi eniten Lahden jälkeen. Kaupungin muuttovoitto oli kuitenkin niin suuri, että vaikutukset jäivät paljon vähäisemmiksi kuin Lahdessa.

Karjalaisten palattua kotiseudulleen hyökkäysvaiheen jälkeen sotilaat auttoivat heitä viljankorjuussa. Kuva Rautjärveltä syksyllä 1942 Veikko Kanninen, Tampereen Sotaveteraanipiirin kokoelma.(После наступления карелы вернулись в родные места и солдаты помогают им убирать хлеб.фото из Раутиярви.Осень 1942г. Вейкко Каннинен) перевод мой-точность не гарантирована.

Viipurin uusimuotoinen tyttökoulu siirrettiin Tampereelle, ja se sai nimekseen Tampereen toinen tyttökoulu. Samalla kaupungin yhteislyseo muutettiin poikakouluksi. Myös siirtolaislasten kohdalla tytöt hakeutuivat lukioon innokkaammin kuin pojat, ja lyseon lukioluokille alettiin myöhemmin ottaa myös tyttöjä. Tilanahtauden vuoksi lukuvuodesta 1944-45 lähtien siirryttiin vuorolukuun.

Tampereelle siirtyivät myös koulun entiset opettajat Viipurista. He pysyivät viroissaan 40-luvun loppuun saakka, ja osaltaan vaikuttivat karjalaisperinteen säilymiseen. Monet siirtolaislapset olivat kuitenkin käyneet vanhamuotoista oppikoulua, ja siirtolaisten osuus sisäänkirjoittaneista jäi 17 %:iin vuosina 1940-42. Paluumuuton vuosina se putosi 7,5 %:iin ja nousi sitten vaihdellen 10-20 %:iin

http://www.uta.fi/koskivoimaa/valta/194 … laiset.htm

ФИННЫ, суомалайсет (самоназв.). Численность в Рос. Федерации 47,1 тыс. чел. (1989), в т. ч. в Карелии 18,4 тыс. чел., Ленинградской обл. 11,8 тыс., Санкт-Петербурге 5,5 тыс. чел. Числ. в Финляндии, где Ф. составляют осн. нас., - 4,6 млн. чел. Живут также в США (300 тыс. чел.), Канаде (52 тыс. чел.), Швеции (300 тыс. чел.), Норвегии (20 тыс. чел.), Эстонии (16,6 тыс. чел.), на Украине (св. 1 тыс. чел.), в Казахстане (св. 1 тыс. чел.). Говорят на фин. яз. Письменность на основе лат. графики. Верующие Ф. - в осн. лютеране.

Ф. ведут своё происхождение от древних прибалтийско-финских племён, проникших во 2-м тыс. до н. э. на терр. совр. Финляндии и к 8 в. заселивших её большую часть, оттеснив саамское население на С. и отчасти ассимилировав его. Осн. племенами при сложении фин. этноса были сумь (суоми) и емь (хяме), позже в состав его вошла и часть карел.

Рос. Ф. объединяют несколько разнородных по историческим судьбам и происхождению групп. Самую многочисленную группу составляют финны-ингерманландцы - старожильческое нас. совр. Ленинградской обл. (с 17 в.). Рос. Ф. включают в себя также переселенцев из Финляндии, в разное время иммигрировавших в Россию, и их потомков. Миграция Ф. на В. началась после присоединения Финляндии к Рос. империи в 1809 на правах авт. княжества и постоянно расширялась вплоть до кон. 19 в. С кон. 1880-х гг. приток Ф. в Россию значительно уменьшился, небольшой рост наблюдался лишь в период благоприятной экономич. конъюнктуры 1890-х гг. и в годы 1-й мировой войны, во время стр-ва Мурманской ж. д. Переселенческое движение 19 в. носило гл. обр. приграничный характер: большая часть Ф., проживавших в европ. России, была родом из Выборгской, Нюландской, Куопиоской, Улеаборгской губерний. Благодаря близости Финляндии, постоянным контактам с родиной иммигранты практически не ассимилировались.

По осн. местам расселения переселенцы 19 в. подразделяются на несколько групп: петербургские, олонецкие, мурманские Ф. Особое положение занимает группа Ф. Сибири. Гл. р-нами расселения стали приграничные губ. европ. России: в 1897 здесь проживало св. 90% переселенцев (ок. 35 тыс. чел.). Половина из них обосновалась в Петербурге, ещё 1/3 - в Петербургской губ. В 1820 в Петербурге насчитывалось 5,8 тыс. Ф., к 1869 их число возросло до 15,1 тыс., к 1890 до 21,3 тыс., но уже в 1897 проживало 17,6 тыс., а в 1910 - 15 тыс. чел. Ок. половины всех переселенцев были выходцами из городов, значительная часть из них относилась к сравнительно высокооплачиваемым категориям, в частности, это были ремесленники и квалифиц. рабочие. Наиб, характерными для петербургских Ф. были профессии ткача, прядильщика, портного, сапожника, столяра. Очень многие были заняты в металлургич. пром-сти, помимо небольших мастерских они работали на всех кр. предприятиях (у Нобеля, Путилова, Лесснера и др.). Специфически финской была профессия трубочиста: в 1869 они составляли 62% всех столичных трубочистов. В целом в пром-сти и ремёслах было занято св. 4/5 всех петербургских Ф. Женщины работали в качестве прислуги (св. 60%), а также в текстильной промышленности. В окрестностях столицы Ф. занимались гл. обр. извозом, ремёслами и торговлей.

Для Ф., уходивших в сев. рос. губернии, осн. поводом становились частые неурожаи. В Олонецкой губ. первые фин. колонисты появились в 1830-е гг., однако особенно быстро их число возрастало во 2-й пол. 19 в.: 1858 - 365 чел., 1865 - 991, 1883 - 2622. К кон. 19 в. числ. Ф. Олонецкой губ. достигла 3 тыс. и оставалась на этом уровне до 1917 (ок. 1% всего нас.). Осн. масса переселенцев проживала в Петрозаводском (35%), Олонецком (24%) и Вытегорском (20%) уездах и была занята в пром-сти, ремёслах, на строит, работах и лесозаготовках. Распространёнными среди Ф. были профессии столяра, плотника, портного, сапожника и печника. Они занимались также сплавом леса, работали в с. х-ве, на реч. транспорте (в т. ч. бурлаками). В кон. 19 в. олонецкие Ф. на 9/10 состояли из мигрантов первого поколения. Переселение в Олонецкую губернию было для большинства Ф. временным явлением: в 1917-18 они вернулись в Финляндию.

Инсценировка "Калевалы" на празднике.

В Архангельской губ. Ф. концентрировались на Мурманском побережье. Первые фин. поселения (Вайда-Губа, Ура-Губа, Земляная, Червяная) появились здесь в неурожайные для Финляндии 1860-е гг. Толчком миграции Ф. стало и подписанное в 1868 Александром II "Положение о льготах колонистам Мурмана". В 1888 на Кольском п-ове проживало 823 Ф. Колонисты селились по побережью Баренцева моря (Кольский залив) и вдоль р. Тулома. В Кольско-Лопарском р-не Ф. жили хуторами (на расстоянии 1,5-2 км друг от друга), занимаясь жив-вом и, отчасти, земледелием. На Зап. Мурмане осн. занятием было рыб-во и охота. К кон. 19 в. числ. Ф. достигала 1276 чел. (0,4% нас. губ., 1897). 50% из них являлись мигрантами первого поколения (83% - выходцы из Улеаборгской губ.). Осн. местами расселения Ф. были Кольский (85%) и Кемский (13%) уезды. После 1917 большинство фин. колонистов осталось на Кольском п-ове.

Группа сибирских Ф. формировалась гл. обр. за счет ссыльных и ссыльнопоселенцев из Финляндии и Ингерманлан-дии. В 1804 сосланные на поселение в Сибирь ингерманландские крестьяне барона фон Унгерн-Штернберга (25 семей, 150 чел.) основали в Тюкалин-ском уезде Тобольской губ. д. Рыжкова (Чухонская колония), к-рая постепенно становилась центр, местом для всех ссыльных лютеран (Ф., Ф.-ингерманлад-цев, эстонцев, латышей). В 1840-е гг. многие ингерманландские переселенцы покинули Рыжкову, основав две новые деревни: Боярка (Тюкалинский уезд) и Бугене (Тарский уезд).

Фин. нас. Рыжковой продолжало расти за счет финляндских ссыльных. Положение о ссылке действовало в финляндском законодательстве с 1826 по 1888, и за этот период в Сибирь был выслан 3321 чел. (2859 мужчин и 462 женщины). 73% из них было направлено на поселение, остальные - на каторгу. Со 2-й пол. 19 в. появляются и новые поселения специально для финляндских ссыльных, напр., д. Хельсинки (1863) в Омской колонии и д. Верхний Суэтук (1857) в Минусинской колонии. В 1897 финноязычное нас. Сибири насчитывало 2182 чел. (0,04%). Самые крупные группы Ф. были сосредоточены в Тобольской (1057 чел.) и Енисейской (421 чел.) губ., а также в Забайкальской обл. (211 чел.). Лютеранская церковь направляла в крупные колонии Ф. пасторов и учителей. Однако лишь Ч4 часть ссыльных Ф. постоянно обитала в местах поселения. Остальные мигрировали по Сибири в поисках работы и быстро растворялись в массе окружавшего их нас. Национальная однородность, финский язык и традиционный уклад жизни сохранялись лишь в наиболее изолированных ингерманландских деревнях (Бугене, Боярка, Пиетари и др.), нас. к-рых в нач. 20 в. пополнялось за счет крестьян, переселявшихся в Сибирь по столыпинским реформам. Этнич. общность Ф.-ингерманландцев сохранялась в Вост. Сибири до 1920-х гг. Небольшими группами фин. переселенцы проживали и в Московской, Новгородской губерниях, на Дальнем Востоке (менее 1,5 тыс. чел.).

В сов. время фин. диаспора в России формировалась по существу заново. В 1918-35 было три иммиграц. волны Ф. в Россию. Фин. иммигрантов этого периода можно разделить на политэми грантов ("красные Ф."), перебежчиков и североамериканских переселенцев.

После поражения в Финляндии т. н. Финляндской рев-ции 1918 тысячи её участников с семьями покинули страну. Только в мае 1918 в Сов. Россию перешло ок. 10 тыс. вооруженных фин. красногвардейцев. Первоначально они были размещены в Петрограде и г. Буй (в совр. Костромской обл.). Оттуда Ф. направляли в Вологду, Кострому, Муром, Москву, Нижний Новгород, Мурманск, Петрозаводск, на Урал и в Сибирь. Большинство мужчин вступило в фин. нац. соединения Красной Армии. После окончания Гражданской войны Ф. постепенно стягивались в европ. часть России. В 1920 была образована Карельская трудовая коммуна (с 1923 КАССР) и сотни "красных Ф." были направлены в Карелию для создания "образцовой социалистич. респ.", способной революционизировать соседнюю Финляндию. Составляя 0,9% от всего нас. респ. (1926), политэмигранты занимали ответственные партийные, советские, хозяйственные посты, руководили пром-стью, образованием, культурой.

Часть "красных Ф." была направлена на Кольский п-ов, где с их помощью создавались нац. животноводч. и рыболо-вец. коммуны, артели, кооперативы. К 1926 Ф. составляли 7,4% от общего нас. края, проживали более чем в 50 местах, причём в семи из них (Сайда-Губа, Тюва-Губа, Торос-Остров и др.) было полностью фин. нас. Самая большая группа политэмигрантов была размещена в Ленинградской губ. для работы среди Ф.-ингерманландцев. В Ленинграде "красные Ф." работали на пром. пр-тиях, в полиграфич. отрасли, в нар. образовании, культуре. Всего в Ленинградско-Карельском регионе (Ленинградская, Мурманская, Новгородская, Псковская, Череповецкая губ. и Карелия) в 1926 насчитывалось св. 15,5 тыс. Ф. Основная часть диаспоры (71%) проживала в Ленинградской губ. и Ленинграде (соответственно 7113 и 3940 чел.), 15% (2327 чел.) приходилось на Карелию, 11% (1697 чел.) на Мурманскую губ.

В 1920-е гг. в Россию начинают прибывать и первые группы фин. переселенцев, эмигрировавших ранее из Финляндии в США и Канаду. На стройках и пром. пр-тиях Кемерова, Ниж. Новгорода, Магнитогорска североамер. Ф. появляются уже в 1-й пол. 1920-х гг. В нач. 1930-х гг. иммиграция Ф. из Сев. Америки приобрела массовый характер. В 1931 руководство КАССР предприняло широкомасштабную вербовку квалифиц. рабочих кадров среди этнич. Ф. Америки. Её проводили специально созданные для этого орг-ции (Комитет технич. помощи Карелии в Америке, Переселенч. упр. в Петрозаводске). В 1931-34 в Карелию из США и Канады переехало св. 6 тыс. чел.. Североамер. Ф. были заняты в лесном комплексе респ. (ок. 60%), а также в др. отраслях промышленности, с. х-ве, культуре. Самые кр. их колонии были в Петрозаводске, Кондопоге, Прионежском и Пряжинском р-нах.

Одежда женщин-эвримейсет.

На 1-ю пол. 1930-х гг. пришлась и иммиграция из Финляндии, к-рая явилась следствием экономич. кризиса в стране. Начиная с 1930 большие группы Ф. в поисках работы и спасаясь от политич. преследований, переходили фин.-сов. границу на всём её протяжении. Опр. роль в этом сыграла пропагандистская кампания, развёрнутая рук-вом Карелии и фин. коммунистами. По приблизит, подсчётам, в 1930-34 из Финляндии в Сов. Союз ушло св. 12 тыс. чел. Эти Ф. попадали в карантинные лагеря ОГПУ, откуда направлялись на работу в разл. регионы страны или в систему ГУЛАГа. После 1932 ббльшую часть перебежчиков оставляли работать в непограничных р-нах Карелии и Ленинградской обл. В отличие от остальных иммигрантов Ф.-перебежчики оказались в самых худших условиях: они жили в спец. поселениях, находясь под постоянным надзором ГПУ, и не могли самовольно покидать место работы. Практически все они использовались на тяжёлых строит., лесозагото-вит., горнорудных работах. К сер. 1930-х гг. иммиграция из Финляндии и Северной Америки прекратилась и значительно увеличился поток реэмигрантов. Уезжали из России прежде всего североамер. Ф. В целом, в 1932-35 Россию (легально и нелегально) покинуло ок. 4,5 тыс. чел.

К 1935 осн. масса Ф.-иммигрантов была сосредоточена в северо-зап. регионе, гл. обр. в Карелии и Ленинградской обл. (по косвенным подсчётам св. 20 тыс. чел.). Диаспора имела нормальную демографич. структуру и с местным нас. смешивалась слабо. В Карелии, Ленин градской, Мурманской областях издавались газеты на фин. яз., печатались журналы, книги, работали нац. школы, клубы, театры. До 1937 в КАССР фин. яз. являлся вторым (после русского) гос. яз. Во 2-й пол. 1930-х гг. отношение к Ф. резко изменилось. В 1935 фин. рук-во Карелии было смещено и в республике развернулась борьба "с фин. бурж. национализмом". В кон. 1930-х гг. Ф.-иммигранты были обвинены в причастности к диверсионно-террористич. и контрреволюц. орг-циям, работавшим по заданию фин. ген. штаба с целью отторжения северо-зап. терр. России (прежде всего Карелии) и присоединения их к Финляндии.

В результате с лета 1937 по весну 1938 только в Карелии органами НКВД было арестовано и осуждено (по разным источникам) от 2 до 7 тыс. чел. К нач. 1939 ббльшая часть фин. диаспоры была либо физически уничтожена, либо рассредоточена по лагерям и спецпоселениям страны. Процесс разрушения фин. диаспоры завершился в послевоен. десятилетия. Разбросанные по всему Сов. Союзу потомки Ф.-иммигрантов в большинстве своём ассимилировались. В последнее время в ряде мест (Карелия, Ленинградская, Мурманская области) наблюдается процесс возрождения фин. нац. самосознания, прежде всего среди Ф.-ингерманландцев. Одновременно в нач. 1990-х гг. заметно активизировалась эмиграция рос. Ф. за рубеж. В. Н. Бирин и И. Р. Такала (Петрозаводск). ФЙННЫ-ИНГЕРМАНЛАНДЦЫ (петербургские финн ы). Численность в Российской Федерации 47,1 тыс. чел. (1989), в т. ч. в Карелии (18,4 тыс. чел.), в Ленинградской обл. (преимуществ. Гатчинский и Всеволожский р-ны, ок. 11,8 тыс. чел.) и Санкт-Петербурге (5,5 тыс. чел.). Численность в Эстонии (ок. 16,6 тыс. чел.). Яз. (ряд мало различающихся говоров) относится к вост. диалектам фин. яз. Распространён также лит. фин. яз. В прошлом финны подразделяли себя на две этнографич. группы: эвримейсет (avramoiset) и сава-кот (savakot), совр. самоназв. - финны (suomalaiset). Финны называют их инке-риляйсет (inkerilaiset), т. е. жители Инкери (фин. назв. Ижорской земли - юж. побережья Фин. залива и Карельский перешеек, германизиров. назв. - Ингерманландия).

Верующие Ф.-и. - лютеране (в прошлом среди эвримейсет была небольшая группа православных). У савакот было распространено сектантство (в т. ч. "прыгуны", а также разл. течения в лютеранстве (лестадианство). Финны появились на территории Ингрии в осн. после 1617, когда эти земли (и сев.-зап. Приладожье) по условиям Столбовского мира отошли Швеции, в состав к-рой входила в то время Финляндия. Некоторое число фин. поселенцев существовало здесь и ранее, с 14 в., после заключения Шлиссельбургского (Ореховецкого) мирного договора. Осн. приток фин. колонистов на завоеванные земли приходится на сер. 17 в., когда швед, пр-во стало проводить принудит, обращение местных жителей в лютеранство и закрывать православные церкви. Это вызвало массовый исход православного (ижорского, водского, рус. и карел.) нас. в юж., принадлежавшие России земли. Опустевшие земли быстро занимали финны-переселенцы.

Переселенцы из ближайших р-нов Финляндии, в частности, из прихода Эуряпяя, занимавшего сев.-зап. часть Карел, перешейка, а также из соседних с ним приходов Яэски,. Лапее, Рантасальми и Кякисальми (Кексгольм), именовались эвримейсет, т. е. люди из Эуряпяя. Одна часть эвримейсет заняла ближайшие юго-вост. части Карел, перешейка, другая расселилась на юж. побережье Фин. залива между Стрельной и низовьями р. Коваши. Ещё одна значит, группа эвримейсет жила на левом берегу р. Тосны и ок. Дудергофа.

Вторая этнографич. группа переселенцев из Вост. Финляндии (историч. земли Саво), известная под назв. савакот. Она была более многочисленна: в сер. 18 в. (по подсчетам П. Кёппена) из 72 тыс. Ф.-и. почти 44 тыс. были савакот. Шли переселения финнов и из др. частей Финляндии, хотя и не столь значительные, приток финнов на терр. Ингрии происходил и в 19 в. Несмотря на большую близость по яз., религии, обычаям, савакот и эвримейсет длительно представляли собой довольно изолированные группы. Эвримейсет считали всех остальных финнов поздними пришельцами, воздерживались от браков с ними. Женщины-эвримейсет, после замужества уходившие в савакотскую дер., старались носить свою традиц. одежду, сохранять в сознании детей понятие об их происхождении по материнской линии. Ф.-и. в целом держались довольно изолированно от коренного нас. этого края - води и ижоры - и местных русских.

Основой жизнеобеспечения Ф.-и. было с. х-во, к-рое, однако, из-за малоземелья и скудности почв в большей части края было малодоходным. Огранич. площадь пастбищных угодий сдерживала развитие жив-ва. С.-х. техника была отсталой, длительное сохранение принудит, трехполья тормозило развитие более интенсивных форм севооборота. В нач. 20 в. стали возникать с.-х. об-ва, занимавшиеся распространением агрономических знаний. Из зерновых сеяли в осн. рожь, яровой ячмень, овес, из технич. культур - лён и коноплю, к-рая шла на домашние нужды (изготовление сетей, мешков, верёвок). В 19 в. важное место в х-ве занимал картофель; в некоторых р-нах его выращивали на продажу. Из овощных культур на рынок шла капуста, частью в квашеном виде.

В среднем на крест, двор приходилось 2-3 коровы, 5-6 овец, держали свинью, неск. кур. Крестьяне продавали на столичных рынках телятину и свинину, разводили на продажу гусей. Для Петербург, рынков типичны были "охтенки"-финки, торговавшие молоком, маслом, сметаной и творогом (первоначально это назв. относилось к жительницам приохтенских деревень). На побережье Фин. зал. у Ф.-и. было развито рыб-во (преимущественно зимний лов салаки); выезжали на лёд с санями и досчатыми "будками", в к-рых жили.

Ф.-и. занимались разл. подсобными работами и отхожими промыслами - нанимались на рубку леса, драли кору для дубления кож, ходили в извоз, зимой фин. извозчики ("вейки") подрабатывали в столице, особенно в период масленичных катаний. В х-ве и традиц. культуре Ф.-и. сохранявшиеся архаич. черты сочетались с новшествами, входившими в повседневную жизнь благодаря близости столицы. Ощущалось и воздействие на Ф.-и. нар. культуры окружающего местного нас.: эстонцев на 3., карелов на С. и русских на В. и Ю.

Ф.-и. жили деревнями, их планировка не имела этноспецифич. черт. Жилище состояло из одного жилого помещения и холодных сеней. Долго сохранялись курные печи. Печи были духовые (по типу рус. печи), но ставились на каменном опечье, как и в Вост. Финляндии. Над шестком укреплялся подвесной котел. С усовершенствованием печи и появлением дымохода стали характерными пирамидальные колпаки над шестком, в к-рый встраивалась плита с подтопком. В избе делали неподвижные лавки вдоль стен, на них сидели и спали. Детская колыбель была подвесной. В дальнейшем жилище развивалось в трехкамерную постройку. При постановке жилища торцом к улице передняя изба была зимней, а задняя служила летним жилищем. У Ф.-и. долго сохранялась большая семья, поэтому для женатых сыновей часто пристраивали отдельные помещения, что не означало их выделения из семьи.

Мужчины носили такую же одежду, как окрестное рус. и карел, население: суконные штаны, полотняную рубаху, серый суконный кафтан в талию с клиньями, расширяющими его от пояса. Праздничные высокие сапоги надевали и летом по большим праздникам - они служили определённым символом благосостояния. Наряду с войлочными шляпами носили и кепки, к-рые покупали в городе. Жен. одежда у эвримей-сет и савакот существенно различалась. Одежда эвримейсет имела локальные различия. Наиб, красивой считалась одежда в Дудергофе (Туутари). Жен. рубахи имели нагрудный разрез сбоку, на левой стороне, а на сер. груди трапециевидный вышитый нагрудник - рек-ко. Разрез застегивался круглой фибулой. Рукава рубахи были длинными, с манжетой у кисти. Поверх надевалась одежда типа сарафана - синяя юбка, пришитая к лифу с проймами, сделанными из красного сукна. Голову девушки повязывали суконной лентой, украшенной белым бисером и оловянными нашивками. Женщины носили на голове т. и. хунту, небольшой кружок из белой ткани, укреплявшийся на волосах у пробора, надо лбом. Волосы носили стриженными, девушки также имели обычно короткие волосы с "чёлкой". На Карел, перешейке, где среди эвримейсет были православные, замужние женщины носили уборы типа сороки с богато вышитым очельем и небольшим "хвостом" сзади. Здесь девушки заплетали волосы в одну косу, а после выхода замуж - две косы, которые укладывались на темени венцом.

В Тюре (р-н Петергофа - Ораниенбаума) замужние женщины-эвримейсет также носили длинные волосы, закручивая их тугим жгутом (сюкерёт) под поло-тенчатые головные уборы. В Зап. Инг-рии (Копорье - Сойкинский п-ов) жгутов из волос не делали, волосы прятали под белый полотенчатый убор. Здесь носили простые белые рубахи (без наг-рудника-рекко), юбки. Передник у эвримейсет был шерстяной полосатый, а в праздники - белый, украшенный красной вышивкой крестом и бахромой. Тёплой одеждой служили белый или серый суконный кафтан и овчинные шубы, летом носили "косто-ли" - полотняный кафтан длиной до бедер. Долго сохранялось ношение шитых из полотна (зимой - из красного сукна) ноговиц, закрывающих голени.

У женщин-савакот рубахи были с широкими рукавами, к-рые поддергивали до локтя. Рубаха имела разрез посреди груди, его застёгивали на пуговицу. Поясной одеждой были пёстрые юбки, часто клетчатые. В праздники поверх будничной юбки надевали шерстяную или ситцевую. С юбкой носили или безрукавный лиф или кофты, к-рые застегивались на талии и у ворота. Обязателен был белый передник. Широко использовались платки - головные и наплечные.

В нек-рых деревнях Зап. Ингрии савакот перешли на ношение сарафанов рус. типа. В кон. 19 в. во многих местностях эвримейсет стали переходить на савакотский тип одежды. Основу питания составляли кислый мягкий ржаной хлеб, разл. каши из круп и муки. Характерно употребление в пищу как солёных грибов, так и грибных супов, использование льняного масла. Одной из отличит, черт семейной жизни было длит, сохранение неразделённых семей, в к-рых женатые сыновья оставались в отцов, дворе.

Из семейной обрядности наиб, изучена свадьба, сохранявшая архаич. черты. Так, сватовство имело многоступенчатый характер с повторными визитами сватов, посещением невестой дома жениха, обменом залогами. После достижения договоренности невеста обходила окрестные селения, собирая "помощь" для приданого: ей давали лен, шерсть, готовые полотенца, варежки и т. п. Этот обычай, восходивший к древним традициям коллективной взаимопомощи, сохранялся в кон. 19 в. лишь на окраинах Финляндии. Венчание обычно предшествовало свадебному обряду, и из церкви обвенчанная пара разъезжалась по своим домам. Свадвба состояла из торжеств в доме невесты - т. н. "уходы" (laksiaiset) и собственно свадьбы "хяят" (haat), к-рая праздновалась в доме жениха.

В Ингрии собрано много сказок, легенд, преданий, поговорок, песен, как рунических, так и рифмованных, записаны плачи и причеты. Однако из этого наследия вклад собственно Ф.-и. выделить трудно. Для Ф.-и. характерны новые песни с рифмованным стихом, особенно хороводные и качельные, близкие по форме к рус. частушкам. Кроме того, известны танцевальные песни, в частности для "рёнтюскэ" - танца типа кадрили.

Лютеран, церковь в Ингерманландии способствовала раннему распространению грамотности. Постепенно в финноязычных приходах возникли и светские нач. школы (в кон. 19 в. их было 38, в т. ч. 3 в Санкт-Петербурге). Осн. внимание уделялось преподаванию фин. яз. Несмотря на трудности, к-рые пережила фин. школа во время русификаторской политики Александра III, ей удалось сохранить преподавание родного языка. Поддержанию знания фин. языка содействовали также сел. библиотеки, возникшие с сер. 19 в. в приходских центрах. В 1870 в Петербурге вышла первая газета на фин. яз. "Пиетарин саномат".

В 1937 было прекращено преподавание фин. яз., в 1938 запрещена деятельность лютеранских церковных общин. В кон. 1920-х гг. при раскулачивании многие Ф.-и. были высланы в др. регионы страны. В 1935-36 была проведена "чистка" пограничных р-нов Ленингр. обл. от "подозрит. элементов", в ходе к-рой Ф.-и. были выселены в Вологодскую обл. и др. р-ны. В ходе Великой Отечеств, войны ок. 2/3 Ф.-и. оказались на оккупированных терр. и по ходатайству фин. властей были эвакуированы в Финляндию (ок. 60 тыс. чел.). После заключения мирного договора СССР с Финляндией эвакуированное нас. было возвращено в СССР, но не получило права поселения на прежних местах жительства. С кон. 1980-х гг. среди Ф.-и. развернулось движение за восстановление культурной автономии и возвращение на старые места обитания.

http://etno.clow.ru/information/371.html

Проживавшие на подвергавшейся немецкой оккупации территории Ленинградской области ингерманландцы в течение короткого срока (1943-1945 гг.) дважды подвергались депортации: сначала гитлеровцами, потом большевиками. В 1943-1944 гг. по приказу немецко-фашистского командования происходила тотальная «эвакуация» населения Ленинградской области. Ингерманландцы вынуждены были покинуть свои селения и оказались в Эстонии, где были поставлены перед выбором: эвакуация либо в Германию, либо в Финляндию. Они предпочли Финляндию. После подписания 19 сентября 1944 г. Соглашения о перемирии между СССР, Великобританией и Финляндией началась массовая репатриация этих лиц в СССР. По постановлению ГКО от 19 ноября 1944 г. они направлялись на постоянное жительство в Ярославскую, Калининскую, Новгородскую, Псковскую и Великолукскую области. Спецпереселенческий статус на них не был распространен. Репатриированные ингерманландцы фактически превратились в административно высланных, без права возвращения на свою историческую родину.

В мартовском (1946 г.) отчете Управления уполномоченного СНК СССР по делам репатриации было указано число репатриированных ингерманладцев - 43 246 человек. Во всех других документах указанного ведомства отмечалось, что к этому времени из Финляндии вернулось 55 942 ингерманландца, из них 19 336 расселено в Ярославской области, 14 169 - Калининской, 10 513 - Новгородской, 6335 - Псковской и 5589 - в Великолукской области [XXXI]. Из этого числа уже к 16 января 1945 г. в указанных областях было расселено 55 650 человек. Расхождение в документах ведомства Ф.И. Голикова в определении численности репатриированных ингерманландцев (43 246 и 55 942) объясняется тем, что в первом случае учитывались только этнические ингерманландцы, а во втором - вместе с представителями других национальностей, репатриированными из Финляндии и направленными с ингерманландцами на поселение в указанные области. Например, в составе 5589 репатриантов из Финляндии (в документах все они назывались ингерманландцами), поступивших к середине января 1945 г. в Великолукскую область, было 3922 ингерманландца, 754 ижорца, 704 русских, 141 карел, 111 вепсов, 28 эстонцев, 14 украинцев, 3 литовца, 1 норвежец и И представителей других национальностей [XXXII].

По постановлению Совета Министров СССР от 13 апреля 1946 г. репатриированные литовцы, латыши и эстонцы, служившие по мобилизации в немецкой армии, легионах и полиции в качестве рядовых и младшего командного состава, были освобождены от отправки на 6-летнее спецпоселение и из ПФЛ и ИТЛ подлежали возвращению в Прибалтику [XXXIII].

http://scepsis.ru/library/id_1234.html

P.S.  и ни слова о 6 или3 батальонах....Vaiennetut sotilaat...

Pietari, vanha suomalainen kaupunki
Max Engmanin tutkimus pietarinsuomalaisten vaiheista on tietomäärässään mykistyttävä

Julkaistu: 13.6.2004 lehdessä osastolla Kulttuuri

Pietarin suomalaisten juhannuksen vietto luonnon helmassa kaupungin pohjoispuolen saarilla kesti hyvinkin pari vuorokautta. "Sopii arwata minkälainen mellastus iloliemen nautittua tuli pää-ohjelmaksi: kirous, tappelu, warkaus ja irstaisuus kukoisti kaikkialla, ettei poliisiwoimat riittäneet tarpeeksi näitä ehkäisemään", Inkeri-lehti kirjoitti kesällä 1889.
 
Venäjän tsaari Pietari perusti nimikkokaupunkinsa "suomalaiselle suolle", kuten monet kirjailijat sekä Venäjällä että muualla ovat sittemmin toistuvasti todenneet. Pietarin ensimmäinen asujaimisto olikin suomalais-ruotsalaista.

Paikalla oli ollut 1600-luvulla Nyenin kaupunki ja linnoitus, ja ympäristön talonpojat olivat Suomesta tulleita. Inkerinmaalla kaikui suomen kieli. Pakkotyöllä luotiin suurkaupungin perusta, mutta suuri varuskunta-, sotateollisuus- ja hallintokeskus oli myös taloudellinen magneetti, joka veti väkeä alati laajenevalta säteeltä.

Suomalaiset siirtolaiset ovat asuttaneet Pietaria alusta alkaen. Åbo Akademin historian professori Max Engman antaa pietarinsuomalaisille kasvot, ja samalla hän vaikuttavalla tavalla osoittaa, miksi Pietari on aina ollut Suomelle ja suomalaisille oleellisen tärkeä kaupunki.

Karjalankannas ja niin sanotun Vanhan Suomen alue oli jo 1700-luvulla luonteva lähtöalue suomalaisten Pietarin liikenteelle. Pietarin suomalais-ruotsalainen seurakunta juonsi juurensa Venäjän sotavankeudessa olleiden Ruotsin armeijan sotilaiden tarpeisiin ja siitä muodostui alusta alkaen suomalaisten henkisen elämän keskus.

Jo 1730-luvulla Pietarissa oli yli 1600 suomalaista, 1860-luvun lopulla yli 17000 ja enimmillään, 1880-luvulla lähes 25000. Pietarissa lyhyemmän aikaa asuneiden määrät ovat olleet kymmenissätuhansissa.

Alusta alkaen Suomi toimi Pietarin hankinta-alueena - palatseja rakennettiin suomalaisesta graniitista ja marmorista, suomalainen talonpoikaisvoi oli haluttua, suomalaiset kalastajat toimittivat pietarilaisille kalaa, mm. eläviä kiiskiä herkkusoppaa varten, ja polttopuuta rahdattiin jatkuvana virtana.

Tärkein anti olivat kuitenkin ihmiset, erityisesti käsityöläiset ja palvelusväki. Suomalaisia arvostettiin heidän rehellisyytensä tähden, mutta kuten Engman osoittaa, suomalaisen työvoiman tärkein ominaisuus oli vapaus. Kun venäläinen työväki oli maaorjia ja omistajiensa tahdosta riippuvaista, olivat he myös työläisinä epävarma sijoitus ja heikkoa sitoutumaan työnantajiinsa. Vapaat suomalaiset olivat paljon luotettavampi sijoitus.

Erityisen merkityksen suomalaiset saivat muutamissa - nimenomaan luotettavuutta edellyttäneissä - ammattiryhmissä. Suomalaiset kultasepät olivat suuressa arvossa, ja mm. kuuluisan Fabergén kultaseppien ja suunnittelijoiden joukossa oli vahva suomalaisedustus. Edelleen tunnettu Tillanderin kultaseppäsuku on pietarinsuomalaista juurta.

Lähes suomalainen monopoli oli Pietarin nuohoojien ammattikunta, jota hallitsivat parikkalalaislähtöiset nuohoojamestarit, jotka täydensivät nuohooja-armeijaansa aina uusilla parikkalalaisilla vuosikymmenistä toiseen. Suomalaisnuohoojien vahva asema perustui myös hyvään maineeseen - asuntojen sisään pääseviä ei saanut epäillä varkaiksi.

Engman käy järjestelmällisesti, mutta havainnollisesti ja yksilöiden elämänkohtaloiden kautta peilaten, eri sosiaali- ja ammattiryhmien asemaa ja merkitystä pietarilaisessa yhteiskunnassa.

Ministerivaltiosihteerinviraston huippuvirkamiehet, hovin luottohenkilöt, suomalaiset upseerit ja insinöörit saavat kaikki osansa huolellisesti analyysista. Päähuomio on kuitenkin aktiivisissa "maanmiehissämme" - käsityöläismestareissa, seurakunta- ja yhdistyselämän aktiiveissa sekä menestyjissä.

Pietarinsuomalaisten historia on erikoinen yhdistelmä suurkaupungin sosiaalihistoriaa, suomalaista kansalaisjärjestäytymishistoriaa ja kansallista sivistyshistoriaa monikansallisessa yhteisössä.

Engman kuvaa satuttavalla tavalla suomalaisten pyrkimyksiä yhtäältä häivyttää taustaansa esiintymällä itseään parempina (erityisesti ruotsalaisina tai saksalaisina), toisaalta ylpeätä pyrkimystä vahvistaa kielellis-kansallista identiteettiä jättiläismäisessä kaupungissa, jonka venäläinen luonne alkoi vahvistua 1870-luvulla.

Yksityiset ja (kulttuuri)poliittiset intressit iskivät yhteen erityisen rajusti seurakunta- ja koulumaailmassa, minkä myös Uno Cygnaeus sai katkerasti kokea. Suomen kansakoululaitoksen onni kai oli, että Cygnaeus savustettiin ulos Pietarin suomalaisten koulujen tarkastajan virasta.

Pietarinsuomalaisten vireä kansallispolitiikka näkyi mm. suomenkielisten koulujen, sanomalehtien, harrastusten ja yhdistysten ylläpitämisessä.

Traagista oli, että Pietarin lähes tyhjennyttyä suomalaista vuoden 1918 jälkeen monet pietarinsuomalaiset pakolaiset joutuivat Suomessa "ryssiksi".

Valkokankaan palvottu sankaritar Ansa Ikonen muisteli lapsuuttaan: "Pietarissa olin ollut venäläisille leikkitovereilleni "tsuhna", jolle piti opettaa kielikin. Nyt olin "ryssä", ja opin hyvin äkkiä, että venäjää ei saanut puhua".

Tunnettuahan on, että myös "ruotsalaisryssä" C.G.E. Mannerheim oli suomalaisten äärinationalistien silmissä epäilyttävä tyyppi.

Pietari oli vallankumoukseen saakka kansainvälinen suurkaupunki, unelmien ja kauhun paikka, jonne lähdettiin usein varsin kepein eväin. Pietarinsuomalaiset on loistelias kuvaus siirtolaisuuden eri puolista, vetävistä ja työntävistä tekijöistä ja erilaisista muuttomekanismeista. Itä-Suomesta lähdettiin tyypillisesti ketjumuuton kautta, ja sukulaisten sekä perheenjäsenten merkitys siirtymisessä suurkaupunkielämään oli suuri.

Tuhkimotarinoita lehdissäkin kerrottavaksi saakka syntyi eri aloilla: kiihtelysvaaralaisen Johan Parviaisen liiketoiminta oli pietarilaisittainkin katsottuna suuren luokan bisnestä, Savonlinnan seudulta lähtenyt Alexander Masalin rikastui halkokaupalla siinä määrin, että pääsi naimisiin aatelisneitosen kanssa - tyttärentytär Aleksandra Kollontai tuli sitten merkittäväksi toimijaksi niin feminismin kuin Suomenkin historiassa.

Mutta yleiskuva oli eittämättä surkeampi. Juopottelua ja siihen liittynyttä monenmoista kurjuutta on aina kuvattu pietarinsuomalaisten suurimmaksi sosiaaliseksi ongelmaksi. Asunto-olot olivat usein aivan hirvittävät.

Prostituutio koitui monen suomalaistytön kohtaloksi, lapsityövoimaa suorastaan kaupattiin Suomesta Pietariin, ja toisaalta Pietarin löytölastenkodin vauvojen hoito oli monessa Kannaksen pitäjässä tärkeä elinkeino - lapsikauppaa käytiin moneen suuntaan.

Pietarin mittasuhteet olivat niin valtavat, että siellä oli enemmän sekä suomalaisia kultaseppiä että suomalaisia prostituoituja kuin koko muussa Suomessa yhteensä. Sekä suomalaisista palvelijattarista että prostituoiduista löytyy kuvauksia myös venäläisessä kaunokirjallisuudessa, jota Engman käyttää laveasti myös muutoin lähdeaineistonaan.

Pietarin perustaminen vuonna 1703 muutti Itämeren alueen historian kulun, ja samalla määräsi uudet poliittiset koordinaatit myös suomalaisten paikalle.

Vuonna 1808 Pietarin turvallisuusongelma ratkaistiin kaupungin ja suomalaisten yhteiseksi onneksi, 1. maailmansodan tulos taas muokkasi tilanteen uudeksi. Suomen itsenäisyys näytti utopialta niin Venäjän kuin Ruotsinkin näkökulmasta.

Engman tarkastelee myös tätä muutosta. Samalla rakentuu kuva Pietarin luomista mielikuvista ja niiden muuttumisesta vuosikymmenten saatossa.

Pietari on saanut edustaa kaikkia niitä puolia sivilisaation historiassa, joita on eri syistä katsottu aiheelliseksi pelätä. Suurena sivistyskeskuksena se nähtiin ennen muuta 1800-luvun ensimmäisellä puoliskolla.

Vallankumouksen jälkeen Pietari edusti pelkkää uhkaa - se oli "punaisen lohikäärmeen" pesä, sivilisaation uhka. Apokalyptiset näyt Pietarin tuhoamisesta ja hukuttamisesta viehättivät suomalaiskirjailijoitakin.

Vuonna 1941 Hitlerinkin hyvin tuntemat suomalaistoiveet näyttivät toteutuvan. Juho Kusti Paasikivi valmisti puheen, jossa viitoitettiin tietä Pietarin kukistumisen jälkeen. Puhetta ei koskaan pidetty, mutta Engman julkaisee sen kokonaisuudessaan. Näin historia meitä opettaa...

Max Engmanin tutkimus pietarinsuomalaisten vaiheista runsaan 200 vuoden ajalta on tietomäärässään mykistyttävä, analyyttisyydessään syvä ja kuvitukseltaan huikean mielenkiintoinen.

Tekijän pitkäaikainen paneutuminen aiheeseen ja syvällinen historian ymmärtäminen ovat perustana tietoteokselle, jonka tulisi kuulua jokaisen suomalaisuuden kohtaloista kiinnostuneen lukemistoon.

Ainoa kiusallinen piirre on painovirheiden runsaus ja eräät kieliopilliset kömpelyydet, jotka ennen muinoin kustannustaloissa siivottiin huolellisella oikoluvulla.

http://www.hs.fi/kirjat/artikkeli/Pieta … SI1KU02b8y

ИНГЕРМАНЛАНДИЯ ХVП-ХVШ ВЕКОВ

2004 г.

ОГЛАВЛЕНИЕ:

    * ВВЕДЕНИЕ 3
    * ГЛАВА 1. ПРОЦЕСС ЗАСЕЛЕНИЯ ФИННАМИ ИЖОРСКОЙ ЗЕМЛИ В ХVП ВЕКЕ 5
          o § 1.Переселение финнов на территорию Ингерманландии после заключения Столбовского мирного договора 5
          o § 2. Управление территорией Ингерманландии в период шведского господства 11
    * ГЛАВА 2. ИНГЕРМАНЛАНДИЯ В ХVШ ВЕКЕ 15
          o §1.Переход Ингерманландских земель под власть России 15
          o § 2.Влияние новой столицы России - Санкт-Петербурга на Ингерманландию 16
          o § 3.Взаимодействие финнов и других народов (культурная, бытовая сфера) 17
    * Заключение 20
    * Список литературы 23
    * Приложение 1 25
    * Приложение 2 26
    * Приложение 3 27
    *

ВВЕДЕНИЕ
Лишь немногим нашим современникам известно, что земля, лежащая между Нарвой и Ладогой (часть территории современной Ленинградской области), имеет собственное историческое название - Ингерманландия, Inkeri. Слово «Ингерманландия», взятое Петром I для обозначения Приневского края, происходит от шведского названия «Ingermanland». Древнее название этих земель - «Inkerimaa» (Ингрия), что по-ингерманландски значит «Земля Инкери. А когда эти места стали принадлежать шведам, те, не понимая этот, с их точки зрения, «деревенский язык», прибавили к исходному названию окончание «land» (то есть «земля», но уже по-шведски). Под словом «инкери» или «ингерманландцы» следует понимать коренное фино-угорское население Ингрии. Финское слово Inkeri происходит от названия реки Inkerejoki (финское название р. Ижоры под Санкт-Петербургом).
На Северо-Западе России этнограф сегодня имеет дело главным образом со значительно трансформированной этнической культурой, с относительно ограниченным кругом информантов, с перестроенными под влиянием городской культуры поселениями, урбанизированным бытом, с выветрившимися из сознания и памяти людей под воздействием атеистической пропаганды традиционными верованиями, обычаями, обрядами. Это обстоятельство в значительной степени и придает особую актуальность исследованию истории «Ингерманландии».
Изучение исторического прошлого «Ингерманландии» отвечает в определенном смысле национальным интересам нашей страны. Национальный вопрос остается до сих пор недостаточно хорошо изученной темой в отечественной историографии. Объясняется это не только источниковедческими трудностями, но и идеологическими приоритетами советского времени, привычкой обходить и замалчивать «неудобные» вопросы. Между тем актуальность изучения национальных проблем вполне очевидна для такого многонационального государства, каковым является Российская Федерация. На долю всех народов нашей страны на различных отрезках истории выпадали суровые испытания, однако некоторым народам и национальным группам уже в нынешнем столетии «не повезло» больше, чем другим. При советской власти целый ряд народов подвергся необоснованным репрессиям, насильственному перемещению с места на место. Способ не новый, опробованный еще в древней истории, однако на этот раз были предприняты усилия для того, чтобы стереть саму память о «неугодных» народах: их названия исчезали с этнографических карт, упоминания о них изымались из исторических сочинений. Национальные преследования при прежнем режиме были осуждены новой демократической властью, объявлена реабилитация репрессированных народов. Чтобы такая реабилитация могла считаться полной, необходимо, помимо прочего, и воссоздание исторического прошлого тех народов, история которых ранее замалчивалась.
Исследование национального вопроса актуально не только с точки зрения восстановления исторической истины. Изучение опыта решения национальных проблем в прошлом, как положительного, так и отрицательного, необходимо для формирования правильного подхода к этим проблемам на современном этапе. Национальные отношения в нашей стране, как и многие другие явления общественной жизни, переживают серьезный кризис, и поиск удовлетворительного решения национального вопроса сейчас как никогда важен.
Еще во второй половине XIX века многие ингерманландские финны помнили, откуда переселились их далекие предки. В 1640 году финны составляли 40% населения приневских земель, а к концу XVII века - около 80%. В 1611 году, еще во время военных действий, был основан первый финский лютеранский приход Lemppala (Лемболово). Позднее лютеранские приходы возникли в других крупных населенных пунктах (Токсово, Туутари, Келтто и т.д.). После основания Петербурга ингерманландские финны внесли весьма значительный вклад в культурное и хозяйственное развитие северной столицы России. В ХХ веке на долю финского населения Приневского края выпали тяжелейшие испытания: репрессии, войны, депортации. Пройдя через них, ингерманландские финны, катастрофически потеряв в численности, сумели сохранить основы своего национального самосознания и культуры.
Цель курсовой работы заключается в изучении некоторых важнейших этапов истории, культуры и судьбы Ингерманландии и населявших ее народов в ХУП и ХУШ вв.
В задачи работы входит:
1.Изучить процесс заселения финнами Ижорской земли в ХУП, особенности управления Ингерманландией в период шведского господства.
2.Показать культурно-исторические и социальные особенности перехода ингерманландских земель под власть России в ХУШ веке.
ГЛАВА 1. ПРОЦЕСС ЗАСЕЛЕНИЯ ФИННАМИ ИЖОРСКОЙ ЗЕМЛИ В ХVП ВЕКЕ
§ 1.Переселение финнов на территорию Ингерманландии после
заключения Столбовского мирного договора
Ингерманландия, или Ингрия, - это Ижорская земля, по-шведски Ingermanland - центральная часть современной Ленинградской области, включающая юг Карельского перешейка и приблизительно 100-километрой ширины полосу от реки Ловати к западу до реки Нарва вдоль Финского залива (Приложения 1,2,3).
Название «Ингерманландия» легенды связывают также с именем Ингегерд, дочери шведского короля Олафа, выданной замуж за новгородского князя Ярослава. Ингерманландия с давних времен входила в состав Новгородского княжества, а позднее Московского государства и называлась по-русски Водской пятиной. Здесь существовали основанные новгородцами крепости Орешек и Копорье. Древнейшим жителями Ингерманландии являются финно-прибалтийские народы водь (вожане; самоназвание - vadрalaiset) и ижора (самоназвание - izorat, по-фински inkeroinen, inkerikko). Вожане, которых в настоящее время осталось меньше 100 (!) человек, продолжают жить на южном берегу Финского залива в районе Копорья и Усть-Луги.
Для изучения аграрной истории Ижорской земли в ХУП веке сохранилось огромное количество разнообразных источников. Но в основном эти материалы находятся в Государственном архиве Финляндии Шаскольский И.П. 1)Материалы по истории Ижорской земли и Корельского уезда ХУП в. в Государственном архиве Финляндии //ВИД.-Л., 1979. Х1, с.113-134; 2) Новые материалы архивов Хельсинки, Тарту и Москвы по аграрной истории Северо-Западной России //Северо-Запад в аграрной истории России: Сбо. Научных трудов.-Калининград, 1984, с.3-8..
Первый историк берегов Невы А.И.Гиппинг не был знаком с основными архивными материалами и писал свой труд по истории Ижорской земли на основе опубликованных источников и ограниченных данных Выборгского архива, поэтому в его книге Гиппинг А.И. Нева и Ниеншанц.-СПб., 1909. Ч.П. содержатся лишь отдельные сведения по истории края в ХУП веке.
В 1940-е годы историей Ижорской земли занимались С.С.Гадзяцкий и И.В.Саверкина. Гадзяцкий С.С. Шведские писцовые книги Ижорской земли 1618-1623 //Ист. Записки. 1946. Т.19. с.234-255; Саверкина И.В.Русское население Ижорской земли в первой половине ХУП века //История крестьянства Северо-Запада России в ХУП-Х1Х вв.: Межвузовский сборник.-Л., 1983.с.47-55.
Среди шведских и финляндских историков, занимавшихся историей Ижорской земли, широко известны имена К.Эландера, Й.Альмквиста, О.Форсстрема, Х.Сеппа, Э.Кууйо, С.Шартау и др.
В ХШ веке финно-угорские поселения были маленькими и были разбросаны по всему региону. Однако по сравнению с крупными, но немногочисленными славянскими городами их было намного больше. До сегодняшнего дня сохранились многие из древних названий. Наименования районов Петербурга Автово, Охта, городов Парголово, Кузьмолово являются ничем иным, как русифицированными финскими названиями древних сел Auttava, Aukta, Parkola, Kusmola и так далее. Многие до сих пор называют Заячий остров Emisaari.
К XIV веку начали появляться смешанные новгородско-ингерманландские города и поселения. (Так как Новгород был по существу федерацией, у коренного населения Водской пятины было почти столько же прав, сколько и у новгородцев.)
Не исключено, что среди первых жителей Орехова были не только русские, но и финны. Об этом, возможно, свидетельствуют найденные В.И.Кильдюшевским в слоях ХIV-XV вв. популярные у карел и ижоры бронзовые украшения: два цепедержателя с симметричными стреловидными завитками, и скорлупообразные фибулы с деградировавшим звериным орнаментом и так называемым ракообразным (целая и два обломка).
Привлечение в состав «городчан» местных финнов, наблюдаемое так же и в других северных форпостах - Кореле и Копорье, было очевидно, вызвано заинтересованностью Новгорода в расширении рядов пограничных городовых ополчений.» Кирпичников А.Н. Древний Орешек.- Л.: «Наука», 1980, с.14.
Таким образом, раз новгородцы хотели с помощью финнов, или инкери, увеличить свои гарнизоны, Водскую пятину (и названную так от названия народа водь-ижора) населяли наравне со славянами и финно-угорцы (инкери). И, соответственно, раз инкери привлекали к обороне границы, они лояльно относились к Новгородской Республике.
В результате разорения Новгородских земель Иваном Грозным, опустошительной эпидемии чумы и последовавшей затем 25-летней непрерывной войны между Россией и Швецией 1570 - 1595 годов край подвергается невиданному ранее опустошению, 95 % крестьянских хозяйств разорены. В начале XVII века, в годы так называемого «Смутного времени» по условиям Столбовского мирного договора 1617 года Ингерманландия оказывается под властью Швеции.
Первое заседание по Столбовскому договору было проведено в доме английского посла в поместье Репьеве, расположенном в сельце Столбово, находящемся на р. Сясь, на 54-м км от устья этой реки, впадающей в Ладожское озеро, недалеко от Юхорских порогов Сяси.
В XVII в. Столбово входило в новгородскую землю, а с XVIII в. вошло в Петербургскую губернию. Новоладожский уезд.
Русская мирная делегация попросила принять участие в переговорах со шведами иностранных медиаторов (посредников), в состав которых вошли:
1. Английский посланник Джон Уильям Меррик, известный в России под именем князя Ивана (Джон) Ульянова (Уильям) или под именем Ивана Ульяновича Рицера (рыцаря, ибо он был баронетом).
Помимо Д.У. Меррика Англия послала в Россию в 1613 г. специального медиатора в помощь послу - Уильяма Рассела. Однако в окончательных документах Столбовского мира официальным посредником всюду указывается только Д.У. Меррик.
2. Посланник Голландии барон Рейнхольд ван Бредероде, побочный сын Рейно III, властителя Бредероде, и два других голландских дипломата Альберт Иоахими и бургомистр Амстердама Дирк (Дитерих) Баас.
Иностранные медиаторы получили на переговорах статус наблюдателей и арбитров. Это был первый мир на Руси, в котором помимо русских и противной стороны участвовали еще и иностранные арбитры. Каждая посольская делегация имела свиту и военную охрану (комендантскую роту) в 350 человек Похлебкин В.В.Внешняя политика Руси, России и СССР за 1000 лет в именах, датах, фактах.-М., 2000..
Русско-шведский мирный договор между Россией и Швецией был подписан в Столбове в 1617г.
Уполномоченные сторон:
От России: князь Данила Иванович Мезецкой, окольничий; Алексей Иванович Зюзин, дворянин; Николай Никитич Новокшовов, дьяк; Добрыня Семенов, дьяк.
От Швеции: граф Якоб Понтуссон Делагарди, член риксрода, генерал; Хенрик Хорн, член риксрода, великий гофмаршал; Арвид Классон Тениссон, наместник Выборга; Монс Мортенссон, секретарь делегации.
Условия договора были следующими Там же.:
1.Все ссоры, происшедшие между двумя государствами от Тявзинского до Столбовского мира, - предать вечному забвению (статья, навязанная шведами).
2.Новгород, Старую Руссу, Порхов, Ладогу, Гдов с уездами, а также Сумерскую волость (т.е. район оз. Самро, ныне Сланцевский р-н Ленинградской обл.) и все, что шведский король захватил во время Смутного времени как казенное и церковное имущество на этой территории, вернуть России.
3.Бывшие русские владения в Ингрии (Ижорской земле), а именно Иван-город, Ям, Копорье, а также все Поневье и Орешек с уездом, переходят в шведское обладание. Шведско-русская граница проходит у Ладоги. Всем желающим выехать из этих районов в Россию дается две недели.
4.Северо-Западное Приладожье с г. Корела (Кексгольм) с уездом остается навечно в шведском владении.
5.Россия выплачивает Швеции контрибуцию: 20 тыс. руб. серебряной монетой. (Деньги заняты московским правительством в Лондонском банке и переведены в Стокгольм.)
6.С 1 июня 1617 г. начать демаркацию новой русско-шведской границы. Межевым судьям (по три судьи с каждой стороны - председатель и два члена межевой комиссии) съехаться для производства демаркации в двух местах:
а) У Ладожского оз., при впадении в него р. Волхова, в устье.
б) У устья р. Лавуи (Лавы).
После демаркации новую линию границы должны утвердить оба монарха: царь и король.
7.Россия отказывается от всех притязаний на Лифляндию и не имеет более права употреблять ее наименование в титуле царя.
8.Договор о титулах монархов с обеих сторон отложить на более поздние сроки. (Обе стороны не признали полных титулов друг друга.)
9.Обоюдная свободная торговля с платежом пошлин в городах, со своими торговыми дворами и свободой вероисповедания.
10.Свободный въезд, выезд и проезд дипломатов обеих стран.
11.Размен пленных без выкупа.
12.Выдача перебежчиков (обоюдная).
13.Тявзинский и Выборгский договоры остаются в силе, за исключением территориальных статей.
14.Швеция не должна нападать на следующие города Русского Севера: Новгород, Псков, Старую Руссу, Порхов, Гдов, Ладогу, Тихвин, Соловки, Сумский и Кольский остроги, Колмогоры, Каргополь, Вологду, а также на всю Двинскую землю, Белоозеро и Лопские погосты с принадлежащими им землями.
15.Не оказывать никакой помощи Польше и даже заключить против нее договор о союзе.
Таким образом, Столбовский мирный договор завершил русско-шведскую войну, фактически начатую в 1611 г. шведами. Заключение мира было необходимо для обеих воюющих сторон. Но Россия полностью потеряла выход к Балтийскому морю. Между обеими сторонами возобновлялась свободная торговля. Однако проезд иностранных купцов из Западной Европы в Россию и русских купцов на запад через шведские владения воспрещался. Был запрещен и проезд шведских купцов через территорию России в страны Востока.
Крестьяне составляли основное население Ижорской земли. Шведское правительство предпринимало определенные усилия по удержанию на Ижорской земле русского населения. Но крестьяне и дворяне покидали свои деревни. В результате в Ижорской земле перестал существовать класс феодалов и новая власть встала перед необходимостью воссоздать такой класс как свою опору в завоеванном крае.
До подписания Столбовского договора водь, ижора, корела платили дань Великому Новгороду и крещены были новгородцами в православие. Торговый путь по Неве привлекал шведских завоевателей, не раз в средневековье пытались они овладеть устьем реки, но новгородские дружинники вместе с карелами да ижорянами отбивали эти попытки.
К.Неволин в работе о новгородских пятинах, утверждает, что водь жила в округах погостов Покровского, Дятелинского, Дмитровского, Кипенского, Ильинского и Заможского Неволин К. О пятинах и погостах Новгородских в ХУ1 в.(Зап.русского географического общества, кн.УШ: СПб., 1853, с.54.. Однако известный исследователь финнов Шегрен сообщает, что в его время водь жила главным образом на берегу Финского залива в приходах Коттильском (Котлы) и Сойкинском и предполагает, что в прошлом она занимала весь берег Финского залива от Красной горки до устья Наровы Гадзяцкий С.С. Шведские писцовые книги Ижорской земли 1618-1623 //Исторические записки. 1947. Т.21. с.4..
Изучение Гадзяцким шведских писцовых книг позволило автору сделать вывод, что к началу ХУП века нерусское население в Ивангородском, Копорском и Ямском уездах не исчерпывалось водью и что там было много выходцев из Финляндии (около 3.5%). Главным местом поселения финлядских выходцев был Каргальский погост. Основным занятием сельского населения было земледелие, охота, рыболовство, пчеловодство.
После захвата шведами Ингрии коренное население утратило право на родной язык и культуру. «При шведском короле Густаве Вазе <...> была проведена реформация. <...> с тех пор начальное обучение финнов велось на финском языке. Однако в учреждениях, высших и средних школах господствовал шведский язык». БСЭ; т. 45 с. 181. Соответственно, до реформации финский (и сопутствующие ему) язык был запрещен. Несмотря на это, шведы образовали Ингерманландскую землю в составе Финляндского Герцогства Там же, с.182 (карта владений Швеции). Это было совершенно естественно потому, что больше половины населения этих земель составляли ингерманландцы-лютеране. «К 1640 году лютеране составляли больше трети всего населения Ингрии. К концу ХУП века население Ингрии равнялось 50-60 тыс. человек. 70-75% составляли лютеране». Нусаев В.И. Ингерманландский вопрос в ХХ веке. СПб., 1999. Этим было положено начало выделения Ингрии как отдельной земли.
Финские крестьяне ассимилировали значительную часть местных ижор и карел, так как языковой барьер между ними отсутствовал, и так зародился новый народ - ингерманландские финны. Именно новый народ, потому что шведский период длился менее ста лет, а с приходом русской власти исторические судьбы финляндских финнов и ингерманландских финнов существенно разошлись. Помимо оригинального этнического субстрата (переселенцы + автохтонные финноязычные народы) на формировании нового народа сказались особые экономические и культурные условия.
Переселенцы из Финляндии обосновались в таких поселениях Ижорском земли и дельты Невы, как Усадище, Первушкино, Враловщина, Дубок Верхний, Колтуши, Тосно, Токсово, Лисий нос, Стрельна, Паркола (Парголово), Кавгала (Кавголово), Дударово (Дудергоф) и др. Финны-переселенцы положили начало финно-язычным группировкам, потомки которых и поныне живут в Ленинградской области Ленинградская область. Исторический очерк.-Л.: Лениздат, 1986..
Новые феодалы-землевладельцы переселили на свои новые уделы крестьян из прежних поместий, часть из которых была выслана туда в наказание. Таким образом, Ингерманландия сделалась чем-то вроде шведской Сибири. Наряду с этим, население этой территории увеличивалось также за счёт солдат-ветеранов, отслуживших свой срок в армии и переселенных туда. Вместе с этими официальными действиями шведских властей по заселению Ингерманландии шёл процесс спонтанного переселения жителей восточных финских провинций Швеции в эту славившуюся своими плодородными землями провинцию Финские переселенцы в 1656 г. составили 41,1 % населения; в 1671 г. - 56,9 %; а в 1695 - уже 73,8%.
Финские колонисты прибывали с двух территорий: члены этнической группы с Карельского перешейка и этнической группы savakko - из провинции Саволакс. Со временем различия между обеим группами стёрлись, и образовалось единое ингерманландско-финское население (инкери), которое постоянно увеличивалось и обновлялось за счёт свежего притока прибывавших из Финляндии переселенцев. Хотя по условиям Столбовского мира жителям отошедших к Швеции территорий было предоставлено право свободного выбора вероисповедания, шведы стали проводить насильственное обращение в евангелистскую веру, под влиянием чего православное население, среди которых большое количество води и ижорцев, массово бежало во внутренние области России. В 1655 г. в Ингерманландии уже действовало 58 евангелистских религиозных общин с 36 церквями и 42 священниками.
§ 2. Управление территорией Ингерманландии в период шведского господства
Приступая к решению задач восстановления и дальнейшего развития Ингерманландии после заключения Столбовского договора, шведское правительство с самого начала исходило из факта, что край приобретен в результате его завоевания и что все его земли стали собственностью короны Гиппинг А.И. Нева и Ниеншанц.-СПб., 1909. Ч.П, с.21..
Шведский король Густав II Адольф и его наследники на протяжении 85 лет раздавали и отбирали земли Ингерманландии. Пустующий после массового исхода прежних православных жителей край заселяется переселенцами в основном из Восточной Финляндии. Эти переселенцы относились к двум этническим группам - эуремейсет и савакот. Эуремейсет жили на Карельском перешейке в его южной и центральной части, и переселение не было для них далеким. Савакот - обитатели финляндской провинции Саво, центром которой является город Куопио. В Ингерманландии эуремейсет поселились преимущественно в центральной и западной части, савакот - в северной. Обе эти этнические группы составили основу финноговорящего населения, продолжающего жить в современной Ингерманландии и в наши дни, - ингерманланландских финнов (inkerinsuomalaiset).
Примечательно, что новая администрация сохранила сложившуюся веками и привычную для населения старую русскую территориальную структуру - деление на уезды и внутри уездов на погосты. Были сохранены и прежние нормы обложения и единицы обложения - обжи.
Сразу после заключения Столбовского мира в 1617 году губернатору Ингерманландии было поручено пригласить новопоселенцев из северонемецких областей, предоставить им землю и свободу от налогов на срок от 3 до 6 лет Ohlander C. Bidrag till Kannedom…S.27, anm. 1.. Однако план колонизации Ингерманландии немецкими дворянами оказался невыполним. Бедный край с малоплодородными почвами не смог привлечь массового количества переселенцев с незамерзающего побережья Южной Балтики. Пытались организовать переселение и из Голландии, но и этот проект оказался неосуществим.
Первой столицей шведской провинции Ингерманландия, после ее присоединения к Шведскому королевству согласно Столбовскому договору 1617 года, стала Нарва. В 1632 году Ниеншанц («Невская крепость») получил права и привилегии торгового города, а в 1642 году стал новой административной столицей Ингерманландии. В 1656 город был взят штурмом и разрушен русскими войсками, однако по Кардисскому (Кярдескому) миру 1661 года Ингерманландия осталась под властью Швеции. С этого момента в Ниеншанце начинаются крупнейшие в Европе фортификационные работы. Возводится пятибастионная цитадель с двумя равелинами. Растет и город Ниен. Город имел свой герб - золотого льва, заносящего в лапах серебряный меч. Изображение льва помещалось на геральдическом щите с чередующимися полосами белого и голубого цвета.
Первые сведения о почтовом сообщении в Ингерманландии относятся к 1630 году. В период шведского правления через территорию Ингерманландии были проложены почтовые маршруты, соединявшие ее и Швецию с Прибалтикой и далее - со всей Западной Европой. Централизованная государственная почта Швеции была создана в 1636 году, а через два года были открыты регулярные маршруты в Финляндии и Ингерманландии. Через территорию провинции проходили два почтовых маршрута: более длинный, но охраняемый морской стражей маршрут проходил по берегу Балтийского моря через Терийоки (соврем. Зеленогорск) Лахту, Тюрё (Мартышкино), Копорье, Калливере и Нарву. Более короткий маршрут проходил по центральным землям Ингерманландии, через Валкеасари (Белоостров), Хаапакангас (Осиновую Рощу), Ниеншанц, Бегуницы и Нарву. Почта обслуживалась почтальонами из местных жителей - ингерманландских финнов, которые также следили за состоянием дорог и почтовых станций, находившихся через каждые 5 шведских миль (50 километров).
Следует сказать о такой группе источников, как «Порубежные акты» - документы Посольского стола в Новгороде, относящиеся к XVII в. и хранящиеся в Архиве СПбФИРИ. Часть документов была опубликована в сборнике документов «Русско-шведские экономические отношения» в 1960 г. Всего в фонде «Порубежные акты» хранится около 1000 документов. Среди них - материалы, касающиеся розыска и обмена перебежчиков, улаживания приграничных конфликтов, передвижений через русско-шведскую границу людей и грузов, а также переписка русских воевод и шведских комендантов.
Большая часть документов «Посольского стола» была составлена на Северо-Западе Новгородской земли, причем значительная их часть - на территории Ладожского уезда. Изучение этих документов позволяет, например, в ряде случаев очень точно определить время запустения и возобновления тех или иных сельских храмов.
Положение порубежного духовенства в первые годы после Столбовского мира было в значительной степени двойственным. Эти люди были сравнительно недавно разъединены со своими коллегами, а интенсивность, с какой шведская администрация после присоединения Ингерманландии стала использовать традиционные земские функции сельских священников обращает на себя внимание. Так, уже в марте 1620 года назначеннный для управления Ингерманландией фельдмаршал Карл Гюлленельм обратился ко «всем погоским попы и дьячком и погоскому старосте Фенку и всим крестьяном и бобылем» с требованием: «Как к вам ся на память придет, и вы б тотчас все были в Копорье зафтра поутру нарочно в суботу марта в 18 день и с челобитными со своими и с росходными погоскими и книгами и с росписми ис хлебными и з денежными, что у вас выдано в Копорью каких денег и хлеба, и что на ком пени взято» Письмо фельдмаршала Карла Гюлленельма в Копорский уезд с наказом об обязательном прибытии в Копорье 18 марта со своими жалобами и приходно-расходными книгами с погостов под угрозой штрафа за неявку. 1620. 17.03 // Riksarchivet, Stockholm. Militaria: 1287: 18..
Новая администрация очень круто стала наводить порядок. Такая, в общем-то вполне естественная, земская служба сельских священников новой шведской администрации достаточно резко, как нам представляется, воспринималась в Новгороде и в Москве. Шведы еще в 1618 г. заявили в Москве свои претензии по поводу дискриминации, как ими предполагалось, православных священников, оставшихся в Ингерманландии: «Также жалуетца некоторые попы, которые около Иван-города и Ямы и Копорьи живут: как они в Новгород приезжают к митрополиту благословлятца по их вере, чину и обычаю, и митрополит их проклинает, и называет отметники и говорит: толко деи они оттуда приехали на его царского величества сторону и землю, и на их бы де смотря и крестьяне перешли…» Якубов К. Россия и Швеция в XVII в. СПб., 1897, с.82..
Однако порубежные акты дают конкретные примеры земской службы сельских священников Ингерманландии. Вернувшийся из-за рубежа в феврале 1620 г. новгородец Казаринко (к сожалению, документы не сохраняют его фамильного прозвища) обвинил дьячка ингерманландского Лопского погоста в том, что тот насильно старался привести к присяге шведскому королю его сына Ивана: «А вде Казаринко как узнал, что сына его Ивашка Лопской дьячок Ивашко Борисов хочет неволею привесть к крестному целованию на королево имя» Показания Казаринка о себе и своем сыне Иванке. 1620, февр. 17-20 // СПбФИРИ , ф. 109, д. 58..
В середине XVII в. наблюдается новый приток православного населения в Московское государство, и в то же время проводятся реформы, связываемые с именем патриарха Никона. Это отчасти формирует отношение к переселенцам, традиционно воспринимавшихся как раскольники (то, как нам представляется было связано отчасти и с языковым барьером между переселенцами-карелами коренным русским населением). С другой стороны, именно Швеция - страна с православными приходами - является зоной, не контролируемой московскими реформаторами, где противники реформ легко могли найти прибежище. В 1927 г. А.И.Андреев опубликовал выдержки из документа - отчета православного священника, посланного в конце XVII в. в Ингерманландию с тайной целью проверить благочиние тамошних приходов Андреев 1926 - Андреев А.И. Грамота 1685 года царей Иоанна и Петра Алексеевичей Шведскому королю Карлу XI // ЛЗАК за 1923-1925 гг. Вып. 33. Л., 1926.. Сохранился и документ - царская грамота новгородскому митрополиту, в которой содержалось повеление о такой миссии Патриаршая грамота Новгородскому митрополиту Корнилию о посылке в русские города, уступленные по мирному договору Польше и Швеции священника для осмотра тамошних православных причтов и наблюдения за церковным благочестием. 1689. 30.08 // АИ. Т. 5. 1842. № 188. С. 325-326..
Все эти обстоятельства приводят к следующим мыслям. Переход нескольких уездов Новгородской земли под юрисдикцию лютеранского государства создал принципиально новый прецедент. В сознании людей XVI-XVII вв. как известно понятия подданства и конфессии практически совпадали. Православие автоматически обозначало для них московское подданство. Переход нескольких православных приходов под иностранное подданство серьезно затруднил как московское правительство, так и самих священников, создал атмосферу неуверенности в том, кто действительно вправе рукополагать священников, выдавать за рубеж антиминсы и пр. Возможным выходом было бы назначение в Ингерманландию особого архиерея, но на это, понятно, не могло согласиться московское правительство. В результате и создалась парадоксальная ситуация, в которой церковное руководство православными священниками попало в руки назначаемых лютеранским шведским правительством пробстов.
31 декабря 1944 года состоялось подтверждение королевой Христиной Столбовского договора 1617 г. в связи с ее совершеннолетием и принятием в собственное правление Шведского государства. С российской стороны Договор и все сопутствующие Столбовскому миру протоколов и соглашений были ратифицированы царем Алексеем Михайловичем 30 июня 1646.
Каковы были причины вторичной ратификации? Окончание датско-шведской войны 1643-1645 гг. победой Швеции, усилившей ее позиции также и по отношению к России, вызвало опасения царя в том, что Швеция может разорвать Столбовский мир 1617 г. или начать новые придирки к Москве в связи с невыполнением или нарушением постановлений Столбовского мира о взаимной выдаче перебежчиков. (Москва не выдавала беглых из Финляндии карел и настаивала на своем толковании ст. 20 Столбовского мира о перебежчиках: выдаются только преступники, а не обычные люди, в основе бегства которых из Швеции лежат либо чисто политические, либо чисто экономические причины, а не совершение того или иного преступления.) Поэтому царское правительство настаивало на вторичной ратификации договора.
Существовали и чисто формальные поводы к вторичной ратификации - появление на престолах в обеих странах новых монархов: совершеннолетие королевы Христины (1644 г.) и вступление на престол царя Алексея Михайловича (1645 г.).
ГЛАВА 2. ИНГЕРМАНЛАНДИЯ В ХVШ ВЕКЕ
§1.Переход Ингерманландских земель под власть России
После захвата Ингрии Россией и основания Петербурга Петр Первый учредил Ингерманландскую губернию. «Древние русские земли, освобожденные от шведского владычества, вошли в 1708 году в состав Ингерманландской губернии». Ленинградская область. Исторический очерк.-Л.: Лениздат, 1986, с. 41. Но из-за столичного статуса Санкт-Петербурга губерния стала столичной, и не больше.
Из-за долгой Северной войны многие города и селения ингерманландцев были разрушены, и коренное население потянулось в Петербург. «Много финнов, шведов, лифляндцев не могли оставаться в своих разрушенных и частично сгоревших городах и не имели другого выхода, как перебраться сюда большими партиями.» Георги И.Г. Описание столичного города Санкт-Петербурга.-СПб., 1794. С. 273. Ингерманландцы селились вместе с русскими, например в Русской слободе. «Живут в Русской слободе не только русские и финны...» Беспамятых Ю.Н. Петербург Петра Первого в иностранных описаниях. Л., 1991. С.49.. Несмотря на приток коренного населения в столицу, по отношению к пришлым его количество уменьшалось. В Санкт-Петербург на работу приезжали люди из почти всех губерний Росиийской Империи. Сразу же из его обширного государства и земель было направлено огромное множество людей - русских, татар, казаков, калмыков и т.д., а также финских и ингерманландских крестьян, часть людей пришла за несколько сотен миль Там же.. По всему региону началось русифицирование городов и сел. «Со второй половины ХVIII века в Петербургский промышленный район активно переселялись крестьяне Тверской, Псковской, Новгородской <...> губерний. Это был основной источник роста населения.» Ленинградская область. Исторический очерк. -Л,: Лениздат 1986, С. 57.
При резком росте русского населения численность инкери оставалась такой же, что привело к превращению коренного населения в национальное меньшинство. Начался процесс сливания инкери с русскими и финнами-суоми, которые тоже прибывали в город. По остальной территории Ингрии коренное население не преобладало, но и не стало меньшинством.
Пришлое население зачастую не могло понять смысла старых названий сел, островов, рек, и переиначивало их «на русский лад». Село Ауттава было превращено в Автово, село Кеттеле - в более понятное «Котлы», и так далее. Из-за доминирования русского языка коренные народы лишались возможности говорить на своих. Разве только в деревнях сохранялась чистая разговорная речь инкери. Но там, где она сохранилась, на ингерманландском говорили вплоть до середины ХХ века.
§ 2.Влияние новой столицы России - Санкт-Петербурга на Ингерманландию
Развитие Петербурга как столицы, торгового порта, военно-морской базы, превращение его в крупнейший промышленный центр существенно отразилось на социально-экономическом положении Северо-Запада России и населявших его народов, в том числе финнов Ингерманландии в XVIII веке и в дальнейшем. На повседневной жизни Санкт-Петербургской губернии начиная с XVIII в. сказывались потребности столицы в строительных материалах. Уже в начале XVIII в. действовали кирпичные заводы на реках Ижоре, Тосне, Неве (у Шлиссельбурга), у Стрельны и Петергофа. Известь заготавливали на реках Сясь, Тосна, Пудость. В оформлении многих зданий Петербурга использовалась известняковая плита, добывавшаяся в каменоломнях близ села Путилова. Этой же плитой были вымощены тротуары Петербурга. Подожским камнем-известняком, добываемым около Гатчины на реке Пудость, облицованны фасады Казанского собора. Для строительных работ столицы постоянно требовался лес, который заготавливали в Новоладожском, Тихвинском, Ямбургском, Лужском уездах и сплавляли по Неве, Тосне. В губернии действовали многочисленные лесопильные заводы.
Особое место в промышленном развитии Северо-Запада России XVIII-XIX вв. играли предприятия, связанные со строительством Балтийского флота и вооружением армии.
До 1830 г. действовала Олонецкая верфь в Лодейном Поле. С ее стапелей было спущено более 450 судов. Корабли, построенные замечательными русскими мастерами, с честью несли Андреевский флаг в морских сражениях на Балтике и Средиземном море, участвовали в кругосветных плаваниях и географических открытиях.
Для нужд флота в 1723г. был создан Ижорский завод, превратившийся в крупнейшее предприятие тяжелого машиностроения. Огнестрельное и холодное оружие, а также продукцию для флота с 1724г. выпускал и Сестрорецкий оружейный завод, старейшее предприятие на территории области.
С первых лет после завоевания Приневских земель Петром Великим начинается массовое переселение русских крестьян из внутренних областей империи для обеспечения строительства города. Таким образом, в течение XVIII века ингерманландские финны стали национальным меньшинством (хотя и значительным). В Северной Ингерманландии (приходы Хапакангас, Токсово, Лемболово) финны по-прежнему продолжали составлять большинство населения (80 - 90%). В самом Петербурге ингерманландские финны жили в основном в предместьях. Традиционными местами, где они составляли большинство либо значительную часть населения, были Парголово, Юкки, Лигово, Красное Село, Дудергоф, Охта, Лахта, Лисий Нос. От основания Петербурга и до трагических событий 1920 - 1930 годов непременной частью городского пейзажа были финны - крестьяне и торговцы, которые играли значительную роль в обеспечении Петербурга продовольствием.
§ 3.Взаимодействие финнов и других народов (культурная, бытовая сфера)
Наряду с русификацией коренного населения Ингерманландии наблюдался и обратный процесс: народы Ингерманландии оказывали большое влияние на русских, вследствие чего, что, в общем, естественно в таких случаях, менталитет русских переселенцев постепенно стал изменяться и походить на финско-ингерманландский. В свою очередь русские в Ингрии испытывали воздействие ингерманландских народов. В результате произошли некоторые изменения в жизни, быту, мировоззрении русских, появление новых схожих традиций, вследствие чего стало возможным говорить об органической интеграции русских в Ингрию и возникновении нового ингерманландского субэтноса, отличительной особенностью которого являлось то, что он носил не национальный, а территориальный характер, впрочем, обуславливаемый особенностями региона и, конечно, испытывающий культурное и духовное влияние финнов и прибалтийских народов.
В петровскую эпоху солдаты принесли финнам-ингерманландцам крепостное право, чего крестьяне в Финляндии не знали никогда. Выросшая столица Империи давала финским крестьянам в Ингерманландии работу и рынок сбыта своих продуктов, оказывала позитивное культурное влияние на их жизнь.
Если говорить о культурных отличиях ингерманландских финнов (от финляндских), то можно было бы упомянуть: совершенно отличный тип поселений (деревня, а не отдельный хутор, как в Финляндии), своеобразная народная музыка (жанр «рентюшки», вроде русских частушек, но с переплясом), сохранение в народном костюме ручной вышивки (уникальный дудергофский женский костюм) и многое другое.
В середине XIX века процент финнов-инкери среди нерусского населения оставался достаточно высоким. В 1869 году везде преобладали немцы, далее финны Юхнева Н.В. Этнический состав и этносоциальная структура населения Петербурга. Л., «Наука», 1984, с. 113.. Преобладание немцев вполне понятно из-за того, что еще со времен Петра их стали завозить в Санкт-Петербург в огромном количестве.
Результаты экспедиций в Ингерманландию, организованных филологическим факультетом Санкт-Петербургского государственного университета в 1999-2000 гг. позволяют предположить, что просодические особенности русской топонимии Ингерманландии могут быть объяснены при помощи гипотезы о «бумеранговом» происхождении этих топонимов. При этом ученые предполагают Кирсанов Н.О. (СПбГУ, Университет Хельсинки, Финляндия) Просодические особенности русских топонимов Ингерманландии как свидетельство этнической истории края.//Этнографическое изучение Северо-запада России (итоги полевых исследований 2000 г. в Ленинградской, Псковской и Новгородской областях): Материалы V межведомственной научной конференции аспирантов и студентов: Издательство Санкт-Петербургского университета. 2000 г., что освоенные прибалтийско-финскими диалектами восточнославянские топонимы имели прибалтийско-финское ударение: ударение А на нечётных слогах и ударение Б на чётных слогах. Восприятие носителями русского языка ударения языка-источника при освоении прибалтийско-финских топонимов было нами промоделировано восприятием русскоязычных студентов-собирателей топонимии. Обычно ударение в русском варианте топонима помещалось на чётном слоге после открытого нечётного.
Согласно этой гипотезе, будучи сначала заимствованы из восточнославянских диалектов в прибалтийско-финские, эти топонимы были затем заимствованы обратно в восточнославянские диалекты. Такой ход развития хорошо согласуется с общепринятой точкой зрения, согласно которой в период между Столбовским мирным договором 1617 г. и началом Северной войны значительная часть восточнославянскоязычного (русского) населения покинула территорию Ингерманландии, а на её место переселились прибалтийско-финскоязычные переселенцы из Восточной Финляндии савакот и эйрямёйсет.
К сказанному добавим, что ингерманландская история и культура не первое десятилетие изучаются финскими учеными. Авторами первых работ по истории финноязычного населения Ингерманландии были ингерманландские эмигранты, участники освободительного движения в Ингрии в 1917-1920 гг. Еще в 1923 г. К. Тюнни, один из виднейших лидеров ингерманландского движения, выпустил работу «Ингрия в послереволюционные годы», Tynni К. Inkeri vallankumouksenjalkeisina' vuosina. Valvoja-Aika. No.3. Helsinki, 1923. в которой он описал события, участником которых сам был. В 1929 г. под редакцией К. Тюнни в Хельсинки был издан сборник «Десять роковых лет», также посвященный событиям, начавшимся в 1917 г. Kymmenen kohtalokasta vuotta. Helsinki, 1929. Статьи, помещенные в этот сборник, вряд ли, впрочем, можно квалифицировать как научные труды, так как в них силен субъективный элемент, они носят скорее полумемуарный характер. Это же можно сказать о статье другого современника событий периода Гражданской войны, профессора X. Гуммеруса, которая появилась в начале 1930-х гг., в период раскулачиваний и массовых депортаций в Ингрии и имела целью привлечь внимание международной общественности к ингерманландской проблеме.
Однако наболее систематичное, всестороннее и научно объективное изучение ингерманландской истории началось в Финляндии в 1960-е гг. В 1965 г. была издана небольшая книга С. Халтсонена, в которой освещалась история Ингрии, а также содержались этнографические очерки о води, ижоре и группах ингерманландских финнов, хотя историческая часть книги довольно краткая и доведена только до начала XX века Haltsonen S. Hntista InkeriS. Helsinki, 1965.. Это была первая монография, специально посвященная истории и культуре прибалтийско-финского населения Ингерманландии.
В настоящее время исследования в области истории, культуры и быта ингерманландских финнов продолжаются.
Заключение
Выгодное географическое положение устья Невы и ее значение как важнейшего транзитного пункта в международной торговле на протяжении веков привлекали к этому месту пристальное внимание северного соседа Руси - Шведского королевства. И если первоначально вторжения шведского флота в Неву и Ладогу носили характер грабительских рейдов, то начиная с XIII столетия шведы пытаются закрепиться на побережье этих водных систем, основав здесь свои крепости.
На территории Ингрии обитали и обитает множество народов финно-угорской семьи - ижорцы, карелы, вепсы, финны, водь и другие.
Ижора (ижоры, ижорцы), самоназвание - ingeroiset, inkerikot, karjaloisen. Традиционная культура до конца ХIХ века сохранила архаические черты в одежде, в семейной и календарной обрядности. Ижорцы имели развитую фольклорную традицию (обрядовые плачи) и эпическую поэзию. На сегодняшний день их численность составляет 449 человек. Расселены в западных районах Ленинградской области. В настоящее время значительно ассимилированы русскими.
Ингерманландские финны. Самоназвание - suomalaiset. Расселены в западной части Ленинградской области. На рубеже ХIХ-ХХ веков в экономическом плане были тесно связаны со столицей и восприняли многие формы городской культуры. В языке и культуре испытали определенное влияние соседнего русского населения.
К сказанному добавим, что Евангелистская церковь, как единственное культурное учреждение в Ингерманландии, проделала в XVI в. работу в области сохранения финского языка, значение которой трудно переоценить. В начале XIX в. по инициативе церкви начала создаваться система школьного обучения. Из-за нехватки учителей и незаинтересованного отношения людей число школ росло крайне медленно. Поворота удалось добиться только благодаря помощи открытой в 1863 г. учительской семинарии в Колппана. Семинария не только готовила учителей для финских начальных школ, но и, благодаря педагогам-просветителям, сделалась центром расцвета культуры и духовной жизни Ингерманландии.
Годы первой мировой войны означали для крестьян-ингерманландцев подлинный золотой век. Они могли продавать свою продукцию по сходной цене, и, как знак благополучия и процветания, в их хозяйствах завелись различные сельскохозяйственные машины, в домашнем обиходе не были редкостью ни швейные машины, ни даже пианино.
В период после Октябрьской революции культурные учреждения финнов-инкери могли ещё некоторое время продолжать свою работу, в школах ещё велось обучение на финском языке. Однако в конце 20-х гг. начались наступление на церковь и гонения на финский язык. С 1926 г. на проведение любого религиозного и церковного мероприятия требовалось получить специальное разрешение местного Совета. В 1937 г. финский, как язык «националистов-контрреволюционеров», был запрещён, издание газет на финском языке было прекращено, книги сожжены.
Началось и физическое истребление ингерманландских финнов. В начале 30-х гг. ХХ века с первой волной спецпереселенцев, отправленных в ссылку в связи с событиями коллективизации, согласно некоторым оценкам, были насильственно депортированы из мест постоянного проживания около 18 тыс. чел. В 1935-1936 гг. под предлогом расширения пограничной нейтральной полосы из Северной Ингерманландии выселили 27 тыс. чел. К концу 30-х гг. из Ингерманландии было сослано примерно 50 тыс. чел., они рассеялись на территориях от Кольского полуострова до Дальнего Востока и Сахалина.
Во время второй мировой войны блокадное кольцо вокруг Ленинграда разделило надвое населённые финнами-ингерманландцами районы. Нет точных сведений о числе попавших в блокаду икгерманландцев, однако, по приблизительным подсчетам, их было не менее 30 тыс. чел., большая часть которых стала жертвами блокад. Тем не менее большинство финнов-ингерманландцев оказалось на оккупированных немцами территориях. В результате немецко-финских переговоров они получили возможность переселяться на жительство в Финляндию. В три потока в Финляндию было эвакуировано в общей сложности 62 848 финнов-ингерманландцев. Параграфом 10 подписанного 19 сентября 1944 г. советско-финского соглашения о прекращении военных действий стал для финнов-ингерманландцев окончательным. На основании этого параграфа все ранее эвакуированные в Финляндию ингерманландцы должны были быть выданы финскими властями Советскому Союзу. Но перевозившие их вагоны не остановились в Ингерманландии, а продолжали свой путь далее на восток. Финляндия передала Советскому Союзу почти 55 тыс. финнов-ингерманландцев. Некоторые остались в Финляндии, из них часть заранее перебралась в Швецию, опасаясь выдачи советским властям. Оттуда многие продолжили свой путь в другие страны Западной Европы и даже в Америку и Австралию.
Разбросанным по всему СССР финнам-ингерманландцам только в конце 40-х гг. разрешили переселиться на земли по соседству с их отчим краем - в Карельскую АССР. Разрешение вернуться в Ингерманландию было получено только в 1956. Многие выбрали в качестве места жительства Эстонскую ССР. Согласно данным переписи населения 1989 г., в Советском Союзе проживало всего 67 300 человек финской национальности. Из них 20 500 чел. жили в Ленинградской области, 18 400 чел. - в Карельской АССР, 16 700 чел. - в Эстонии и 12 000 чел. - на других территориях Советского Союза. Финнско-ипгерманландское население древней Ижоры к концу 80-х гг. состояло из пожилых людей. Более молодые поколения обрусели. При переписи населения в 1989 г. только 35% из них назвало своим родны языком финский. Но вследствие политических перемен финны-ингерманландцы тоже переживают эпоху пробуждения национального самосознания. Возродились вновь восстановленые общественные и религиозные организации, которые раньше играли столь значительную роль в сохранении чувства своей национальной принадлежности у финнов-ипгерманландцев. В наше время в Ингерманлапдии действуют 15 евангелистских общин. Финляндия оказывает значительную помощь ингерманландским финнам: там проходят обучение хозяева-фермеры, преподаватели финского языка, медицинские работники, служители культа - священники и диаконы. С апреля 1990 г. Финляндия принимает финнов-ингерманландцев в качестве иммигрантов-репатриантов. До настоящего времени этой возможностью воспользовалось около 5 тыс. чел.

http://revolution.allbest.ru/history/00008348_0.html

[реклама вместо картинки]

[реклама вместо картинки]

[реклама вместо картинки]

Также можно заказать в Инкерин Лиито в Питере.

http://rss.archives.ceu.hu/archive/00001120/01/126.pdf

Спасибо за предоставленную возможность ознакомиться с книгой.
Вряд ли купил бы такую в магазине. А вот ознакомиться, очень даже интересно.

О многом узнал впервые,  особенно это поразило меня :

Inkeriläisten ja loikkareiden kanssakäyminen oli vähäisempää.
Myöhemmin Karjalaan muuttaneina inkerinsuomalaiset eivät sulautuneet
muihin suomalaisryhmiin. Erottavana tekijänä loikkarit
mainitsevat inkerinsuomalaisten murteellisen kielen. Suhteessa inkeriläisiin
loikkarit pitävät itseään “oikeina” ja “aitoina” suomalaisina
ja luokittelevat inkeriläiset jopa ei-suomalaisiksi, omaan kansakuntaan
kuuluviksi.

Suomi ei valitettavasti aina ollut paratiisi.Monet lähtivät Amerikasta ja Suomesta rakentamaan kommunismi,koska uskoivat siiheen .Mutta ,sitä että inkerinsuomalaisia ja punasuomalaisten jälkeläisiä kohdellaan eri tavalla pidän erittäin epäoikeudenmukaisena.